Комендант укрепрайона с небольшой группой, составленной из бойцов хозяйственного взвода, подоспел к высоте как раз в те минуты, когда немцы уже переваливали через ее вершину и готовились к последнему броску.
— Коммунисты и комсомольцы, за мной! — крикнул он и первым бросился на немецкую цепь.
Словно морская волна подхватила воинов. «Ура» разнеслось над высотой. Поднялись все, даже раненые,— все, кто мог держать оружие.
Уничтожая штыками и прикладами лезущих гитлеровцев, бойцы, опрокинув врага, снова заняли Круглую.
На вершине ее был обнаружен только один живой — тяжело контуженный пулеметчик Ефимчук.
Комендант, смахивая с гимнастерки пыль и отирая пот с разгоряченного лица, подошел к лежащему бойцу.
Ефимчук, все еще не веря своим глазам, с трудом шевеля губами, проговорил:
— Товарищ полковник, вы?! Неужели…
— Лежите, лежите. Вам нельзя говорить,— тихо произнес полковник, поправляя на бойце сползшую плащ-палатку.
— Лейтенанта, командира нашего, разыщите,— тихо произнес Ефимчук.— Вы… вы не представляете, какой он человек!..
Бойцы уже разыскали лейтенанта Артамонова. Он лежал лицом вниз, наполовину засыпанный щебнем. Из виска текла струйка крови. В правой, уже холодеющей руке была зажата граната, с рукоятки которой он не успел сорвать кольцо…
Гитлеровцы, опомнившись, готовились к новой атаке Круглой. Сейчас они вновь стали ее обрабатывать артиллерией и минометами. Но тут подоспели пулеметные расчеты и бойцы соседнего батальона, присланные тоже для поддержки Артамонова. Они залегли, готовясь к новому бою.
Комендант из-за большого валуна разглядывал в бинокль позиции противника.
В это время раздался небывалой силы гром — сначала в одном месте, затем его могучее эхо покатилось по горам и лощинам и мощно отдалось где-то вдали, на вершине хребта.
Полковник сначала не мог разобрать в чем дело. Ему показалось, что противник подтянул тяжелую артиллерию и начал обстрел наших позиций. Но взрывов поблизости не слыхать. Зато выступы хребта закрылись огромными клубами густого дыма и столбами серой взметенной земли.
Он повернул голову влево и все понял. Это вели огонь боевые корабли Северного флота, вошедшие в губу Большая Мотка для поддержки сухопутных частей на мурманском направлении, а стало быть — и гарнизона Рыбачьего.
— Спасибо флоту! — волнуясь, произнес комендант.— Вовремя, ой как вовремя!
Высота Круглая снова огласилась сильным и дружным «ура».
— Товарищ полковник! — проговорил запыхавшийся командир батальона, подползая к коменданту.— Только что позвонили из штаба. Подошли большие суда… Два… Разгружаются…
