Мы на Триумфальной площади столицы тысячелетнего рейха (как именовали его нацистские главари). Впереди перед нами Бранденбургские ворота. Слева через площадь еще дымящийся с полуобгоревшим куполом зловещий каменный монстр — Рейхстаг с развевающимся нашим красным знаменем Победы. Это здесь, перед рейхстагом на самой главной площади рейха их зарвавшийся фюрер, увлеченный безумными идеями покорения мира, принимал парады своих вымуштрованных завоевателей жизненного пространства. А они чеканили перед ним строевой шаг, захлебываясь в восторженном крике «Хайль!» Ему, их фюреру, упоенному легкими победами на Западе, мало было повергнутой Европы. Ему нужен был «Дранг нах Остен!» Он помешался на этом. И этот «дранг» состоялся вплоть до самой до Москвы. Но, споткнувшись под Москвой и Сталинградом под ударами искони непобедимого российского солдата и сделав кругаля, этот «Дранг нах Остен!» превратился в «драп на Запад!», завершившись там же, откуда начался — у стен окутанного дымом Рейхстага.
Мой танк расположился здесь на площади впритирку с соседним танком. В первую очередь мы выполняем непреложную заповедь танкистов: приводим в боевую готовность свой еще горячий от боя танк. Почистили от порохового нагара и смазали пушсалом пушку. Наскоро почистили внутри танка от набежавшего горючего и масла. Пополнили израсходованный боекомплект снарядов, патронов, гранат. Набили пулеметные и автоматные диски патронами.
Отдаться во власть обрушившейся на нас оглушающей тишины после громовых раскатов боя. И спать! Спать! Спать! Добирать за все недосыпы 11 горячих боевых берлинских ночей и за все доберлинские ночи. Планируя назавтра уделить больше внимания танку, стосковавшемуся по основательной профилактике и ремонту. И обязательно побывать у стен рейхстага. Пощупать его собственными руками. Оставить автограф.
Но оказалось, что штык в землю втыкать рановато. Точка пока еще не поставлена. Завтрашние наши планы пошли насмарку: жители чешской столицы Праги с оружием в руках восстали против немцев, чтобы не дать им варварски разрушить при отступлении их любимый город, и теперь они взывали о помощи к Красной армии. Получен приказ выручать Прагу. И наша 3-я гвардейская танковая армия вместе с другими устремилась на Прагу.
Двигались мы во фланг и тыл вражеским войскам, отступавшим под натиском соседних с нами II и III Украинских фронтов. Двигались, в основном, беспрепятственно, если не считать мелких стычек с засадами врага и более или менее серьезного сражения где-то под Дрезденом. Да и что могло сдержать такую силищу из нескольких танковых армий Украинского и Белорусского фронтов…
Прекрасное шоссе позволяло нашим танкам развивать громаднейшую скорость. И они проносились, как метеоры, под громкий рев своих моторов и лязганье быстро вращающихся гусениц. И все, что двигалось не на гусеницах, в страхе жалось поближе к обочине дороги, чтобы не быть смятым.
При такой огромной скорости движения наши механики-водители страдали от физических перегрузок, когда им приходилось по нескольку часов кряду, весь световой день, не разгибаясь, сидеть за рулями управления танка. А заменить их за рулем в экипажах было некем, поскольку на такой большой скорости танк мог вести только профессионал — опытный механик-водитель. А остальные члены экипажа, в том числе и командир, могли водить танк только на малой скорости, вследствие того, что в танковом училище времени на обретение опыта в вождении им не отводилось. За весь период обучения командиру танка, например, предоставлялось всего 30 минут на практическое вождение танка, а выстрелить из пушки дали только тремя боевыми снарядами. В основном обучались на тренажерах. Также и остальные члены экипажа обучались в училище только своей узкой специальности (наводчик — стрелять, заряжающий — заряжать, радист — управляться с рацией). А остальному, мол, доучитесь в бою. И доучивались, расплачиваясь порой за это дообучение дорогой ценой.
