Часто русские селянки во время войны соглашались становиться любовницами немецких офицеров или солдат. В обмен на хороший паёк, за другие удобства или работу с высоким заработком. Что поделаешь, тяжёлые времена были, вот женщины и выживали как могли, пользуясь молодостью и привлекательной внешностью.
Но некоторые спали с фашистами не ради благ. Они выполняли особо важные спецзадания. Добывали секретные сведения для командования Советской Армии или горячую информацию для партизанских отрядов. Разведчицы не щадили себя ради Родины и победы над ненавистным врагом.
Мы с Ильёй и Антоном прятались возле бани, прислушивались к крикам немецких солдат и воплям куртизанок-разведчиц. Там в бане они пили шнапс и занимались чёрт знает чем. Мы терпели, стиснув зубы, и ждали момента, когда в доску пьяные фрицы выйдут из бани: довольные, распаренные и расслабленные.
Через пару часов мы этого дождались. Два немецких офицера вывалились из бани, еле-еле стоя на ногах, в обнимку с двумя пьянющими куртизанками-разведчицами.
Но как только они вышли на улицу «девушки лёгкого поведения» немедленно протрезвели. Они отшатнулись от фрицев, как будто впервые их видели.
Мы резко вышли из-за угла и направили автоматы на забывших про всё на свете немцев. Их пистолеты остались в бане, они даже ремнями не подпоясались, и пялились на нас с явно выраженным удивлением.
— Хэндэ хох! — крикнул Антон воинственно.
Фрицы переглянулись и схватились за кобуру, оружия в которой не оказалось. Девчонки-умницы разоружили фрицев и вывели их к нам что называется «тёпленькими».
Но фрицы не сдались так просто. Один из них выкрикнул «руссиш швайне» и бросился на Илью с кулаками.
Илья ударил его прикладом в лоб, и пьяный фриц завалился в сугроб. Из ссадины на лице потекла кровь.
Второй фриц немедленно сообразил, что шутить с ними мы не будем и пристрелим немедленно, попробуй они поднять шум или сопротивляться. От страха он протрезвел на глазах и поднял вверх руки.
Мы по-быстрому связали руки обоим фрицам и засунули им в рот кляпы.
— Спасибо, девчонки, за службу! — сказал я, прощаясь с Людкой и Варькой.
— Служу Советскому Союзу! — сказала пьяная Варька и отдала нам честь.
— Она шнапса перебрала, — икнула Людка. — Не обращайте внимания, товарищи партизаны! Пойду её провожу до дома и сама отсыпаться пойду.
В общем, попрощались мы, и повели фрицев в лес, в партизанский отряд.
По дороге фрицы нас развлекали. Им было ничуть не холодно, несмотря на то, что были они без шинелей, а на улице стоял февральский мороз. Тот из двоих, что получил в лоб прикладом выплюнул кляп и всю дорогу болтал о чём-то по-немецки.
— Когда в отряд придём, наговоришься вдоволь! — пригрозил ему хмуро Илья.
Немец сообразил, что разговаривают именно с ним, оживился и ответил развязно:
— Русский деффушка — дас ист фантастиш!
И тут я не выдержал, передёрнул затвор и застрелил фрица за такие слова!
— Ну вот, убил ценного языка! — проворчал недовольный Антон.
— Ничего, — отмахнулся я. — В отряде скажем, что сам по дороге помер. У нас всё-равно ещё один есть.
