В Тюмени меня кинули в камеру к взрослякам. В тесной камере три шконки. Я был здесь пятым. Познакомился с сидельцами и рассказал им, что привезли меня с зоны.
Один мужик, лет около сорока, был под следствием за кражи. Он был лысым и выглядел очень взрослым. Я с уважением назвал его отцом, а он разозлился:
— Ты че, опупел? Какой я тебе отец? Молод я еще. Зови Димой.
Вообще мужик он был веселый, много смеялся сам и остальных смешил. В камере он находился долго и чувствовал себя здесь, как дома.
Толя Панин, молодой парень, лет двадцати пяти, попал недавно за убийство. У него вторая ходка. Он шел в несознанку, был уверен в себе и полностью спокоен.
Двое других сидели по хулиганке. В камере было скучно.
На второй день меня повели к Куму. Я вошел в кабинет и присел на табурет. Передо мной сидел Кум, перед которым я когда-то дебилом прикидывался и в конвульсиях на полу дергался. Кум меня вспомнил:
— Получилось у тебя обмануть меня. Я ж правда решил, что ты шизик и эпилептик,- Кум разглядывал меня и делал свои дела.- Сейчас будем составлять протокол, каким образом ты оказался свидетелем преступления. Вот, распишись об ответственности за дачу ложных показаний.
Я нацарапал свою роспись и в красках поведал ему о том, как неизвестные мужики напали на мужика. Чтоб не запутаться, внешность описал своих поселковых друзей и свою, рост, телосложение, цвет волос.
Вернувшись в камеру сказал, куда и зачем вызывали, но о деле ни слова не стал рассказывать. А то, упаси бог, в камере запросто может сидеть утка?
Незаметно пролетел месяц. В одляне я думал, что улыбаться никогда не смогу. А тут отдохнул и стал таким-же, как прежде, на воле. Сидел часами у трубы (тюремного телефона) и общался с земляками.
Один раз после отбоя я постучал по трубе, чтоб потрепаться со знакомым.
Дежурный начал орать:
— Кончай тарабанить! Кому не понятно? Отбой!
Он не один раз подходил к камере и ругался. А меня как прорвало, я приложил к трубе сапог и стал орать в него, чтобы позлить дубака.
Дубак ругается, требует тишины, а я ору на него:
-Ты че, дебил? Я в сапог кричу! По сапогу как переговариваться? Че моргалы выкатил? Канай отселя давай!
Пришел корпусной, открыл дверь и велел выходить.
— Не пойду я ни куда. Мне и тут хорошо, — борзел я.
У того морда покраснела, как кирпич, зашел в камеру, заломил мне руки за спину, я аж взвыл. Вытолкал меня в коридор и задрал мои руки к голове. Я завопил и скрючился пополам, получил хорошего пендаля под жопу и практически побежал по коридору. Так больно мне еще руки никто не выворачивал. Заперли меня в какой-то малюсенькой, жаркой, пустой комнатке, где я до утра пролежал на цементном полу.
На следующий день пришлось писать объяснительную. Потом меня вернули в камеру.
— Повезло, что тебя в карцер не отправили.
