Этот авторитет был из тех самых последних воров, относившихся с большим уважением к старым понятиям. Родился в Самаре, в 1950 году. Уехал из родного города шестнадцатилетним подростком и вернулся только в 90-х.
В 1988 году его осудили за кражу на семь лет. «Воровскую корону» он получил только в сорокалетнем возрасте, в 1990 году. Короновали Кузьмина уважаемые «законники»: «Хозяйка» и «Япончик». После освобождения какое-то время проживал в Москве. Принял участие в большой сходке осенью 1996 года, положившей начало расколу между славянским и кавказским преступными кланами. Высказывался за возврат к прежним воровским принципам, что в то время уже было невозможно. После сходки направился домой, в Самару.
В городе его с нетерпением ждали местные авторитеты и группировки. Часто вернувшихся домой «воров в законе» окружали роскошью, а те в ответ решали вопросы на сходках в пользу своей группировки. Тогда для признания в воровском мире часто требовалось работать под каким-либо «законником». Но «Моряк» отказался вступать с кем-либо в деловые отношения. Он отверг дорогие подарки, поселился у матери в «хрущевке», передвигался по городу на недорогих «Жигулях».
В Самаре Кузьмина навещал Андрей Исаев («Роспись»). Он заявил о своей полной поддержке авторитетного «вора». Кузьмин, в основном, занимался решением конфликтов. К его мнению часто прислушивались. Он выезжал на место, выслушивал все стороны и выносил решение, придерживаясь максимальной объективности.
В 1997 году, во время поездки в Челябинскую область для урегулирования конфликта между местными группировками, его задержала милиция. При авторитете нашли наркотики и винтовку.
В то время, когда «Моряк» содержался в СИЗО, против него ополчились самарские бандиты. Не всем нравилась его принципиальность и то, как он рьяно соблюдает старые понятия. Кузьмина обвинили в растрате «общака» и привели доказательства, которые другие «воры» посчитали достаточными, чтобы снять с него «корону».
В том же году авторитет был убит в следственном изоляторе Оренбурга. При этом официально причина смерти была «не установлена».
