Я однажды встретил бывшего диссидента, который провел восемь жалких лет в Советском исправительно-трудовом лагере. Находясь там, он заразился туберкулезом и оказался в изоляторе, в тюрьме – месте опасности и убожества даже по меркам советских лагерей.
Кирилл был Москвичом, интеллектуалом и евреем, все характеристики которого, скорее всего, привлекут к себе особое отношение со стороны тюремных надзирателей и их марионеток, которых он до называл тюремным словом “суки”. Его жизнь была спасена одни вором в законе, от самых неприятных случаев. Вор в законе предложил ему защиту в обмен на разговор и игры в шахматы.
Не будет преувеличением сказать, что защита Вора спасла Кириллу жизнь. Они были очень разные, но у них был общий принцип: они отказались сотрудничать с Советским правительством. Диссиденты бойкотировали правительство из либерального идеализма, воры из древней традиции. Они считали себя честными — это был мир, который был согнут. Они заработали то, что у них было с кулаками и хитростью: у них не было времени для мошенников в форме, которые использовали законы, чтобы получить свой путь.
В советское время воры были использованы для перемещения вещей вокруг … теперь Кремль полагается на них, чтобы заполнить более значительные роли
Воры появились в царские времена, но именно советские лагеря создали свою субкультуру “бандитский архипелаг” – как мафиози со всей страны узнавали друг друга, обмениваясь методами и контактами. В сталинский период расцвета ГУЛАГа они были неприкасаемыми, слишком сильными для тюремных надзирателей.
После смерти Сталина большинство заключенных были освобождены, что дало властям больше времени сосредоточиться на главарях банд. Коллаборационисты – ”суки» — были уполномочены преследовать их, что они делали с крайним предубеждением, пока не был нарушен кодекс сотрудничества. Друг Кирилла, должно быть, был редким аутлиером, потому что немногие воры все еще жили по кодексу к концу 1970-х годов. К концу Советского Союза преступный мир и службы безопасности – чекисты – были взаимопроникновенны.
После того, как воры отказались от своего кодекса чести, а чекисты перестали притворяться честными, это стало взаимовыгодной связью, имеющей важные последствия для того, кем станет Россия. Воровская контрабанда восполняла провалы советской экономики и их сети позволяли людям КГБ зарабатывать деньги. После краха 1991 года, только две группы имели доверие и контакты, чтобы воспользоваться этой возможностью: воры и чекисты, и все больше и больше не наблюдалось никакого различия между ними.
