«Кабы я была царицей…» — мечтают героини сказки А.С. Пушкина. Но что на самом деле означало быть русской царицей? И такая ли завидная была их доля? Как выбирали невесту будущему или действующему государю? Разберемся во всем этом в нашей статье.
Выбор невесты
Прежде чем молодая девушка получала статус царской невесты, а потом и царицы, она проходила через своеобразный «конкурс красоты». Он мог быть честным, а мог проходить и «по блату» — все как в наше время.
Саму традицию смотра царских невест привезла на Русь княгиня Софья Палеолог, византийская принцесса и супруга Ивана III. Первый такой отбор был проведен в 1505 году, и на нем выбрали жену сыну Палеолог Василию III. Далее таким же образом выбирал себе жен Иван IV и его сын царевич Иван Иванович.
Первые цари из династии Романовых также не нарушали данной традиции – выбирали себе супругу и Михаил Федорович, и Алексей Михайлович, и его сын Федор Алексеевич. Конечно, не обходилось при этом и без интриг и без счастливых случайностей тоже.
Например, третья жена Ивана Грозного Марфа Собакина, из незнатного рода, была все же выбрана царем – за красоту. Но ко времени свадьбы девушка была уже серьезно больна… Скорее всего, ее отравили родственники и приближенные отставленных конкурсанток. Ведь родичи будущей царицы мгновенно становились фаворитами у государя, получали боярство и значимые чины. Поэтому выдать дочь за царя было не только почетно, но и весьма выгодно.
Несмотря на явную хворь невесты, царь, видимо, надеялся на ее выздоровление – уж больно красива была Марфа. Свадьбу таки сыграли, но увы, через две недели девушка умерла… Иван Грозный уверил духовенство, что в по-настоящему супругами они так и не стали – и получил разрешение на новый брак.
Кстати, представление о том, что царь на смотре выбирал чуть ли не из тысячи девушек сразу, в корне неверно. Так поступил лишь однажды Иван IV, самолично выбрав Собакину из 1500 претенденток. Остальные же цари и царевичи выбирали из заранее отобранных их приближенными конкурсантов – самых красивых и имевших наиболее цветущий вид.
Интриги сопровождали и выбор невесты царем Михаилом Федоровичем в 1616 году. Самому ему очень понравилась претендентка Мария Хлопова. Михаил нарек ее официальной невестой и поселил в специальных покоях. Но мать царя, Ксения Шестова (в иночестве Марфа), воспротивилась выбору сына, у нее были свои планы. В итоге девушку чем-то отравили, да так, что у нее открылась многодневная рвота. Этого было достаточно, чтобы объявить ее больной и непригодной к роли царицы. В итоге Хлопову с семьей сослали в Тобольск. Но жениться Михаил категорически отказался, оставшись верен любимой.
После возвращения из плена отца, патриарха Филарета, вновь встал вопрос о женитьбе – сын, поддерживаемый отцом, вновь завел разговор о Марии и возможной женитьбе на ней. Но для Ксении Шестовой приглашение сосланной по ее прихоти Хлоповой было бы официальным поражением, позором… Поэтому она приложила все усилия к тому, чтобы Михаил отказался от этой затеи. В итоге первый правитель из династии Романовых женился достаточно поздно для своего времени, в 1624 году. Хлопова же была поселена в Нижнем Новгороде на особых правах, ей было выделено содержание, замуж девушка так и не вышла, оставшись в роли вечной царской невесты.
Первая жена Михаила вскоре умерла – вероятно, также была отравлена. И в 1626 году был организован второй смотр. Выбранная в итоге претендентка – Евдокия Стрешнева – попала туда случайно. Будучи дочерью «худородных» дворян, она была взята туда в качестве компаньонки одной из кандидаток, дочерью окольничего Григория Волконского. А в результате стала русской царицей. Интересно, что, Михаил Федорович, по-прежнему любивший прежнюю избранницу, сначала не выбрал никого, никто ему не был мил… Но после настоятельных просьб матери избрал Евдокию, сжалившись над ее печальным положением приживалки в семье богатых родственников.
Интриги сопровождали и выбор супруги сыном Михаила Федоровича Алексеем. Приглянувшуюся ему на первом смотре девушку Ефимью, нареченную царской невестой, нарядили в царские одежды и специально причесали слишком туго. В результате несчастная упала в обморок прямо перед царем – и ее объявили «припадочной» (то есть больной эпилепсией).
Свадьбы русских цариц
Что же происходило с девушкой после наречения ее царской невестой? Ее переселяли в особые палаты. Царь и его окружение еще некоторое время присматривались к избраннице, а потом уже игралась свадьба.
Свадьба была расписана как по нотам. Жених сначала находился в своих покоях, а невеста – в Золотой палате. Далее они по очереди отправлялись в Грановитую палату, причем первой туда приходила невеста, а уже потом – царственный жених.
Зал Грановитой палаты уже к тому времени был подготовлен: весь устлан коврами и заставлен драгоценной посудой. Молодым обустроено было место на возвышении.
Далее в этом же парадном зале под чтение молитвы священнослужителем проводился традиционный обряд чесания волос жениху и невесте. Гребень предварительно смачивали в вине. После этого жених и невеста отправлялись в собор на венчание, а потом возвращались обратно в палату на свадебный пир. Любопытно, что в продолжение этого пира новобрачные не должны были ничего есть и пить, вплоть до самой брачной ночи.
Жизнь русских цариц после свадьбы
Казалось, после столь роскошного торжества царскую супругу ждут лишь бесконечные развлечения и райская жизнь… Но это было не так. Конечно, жизнь царицы тех времен была намного легче жизни простой крестьянки. Она не занималась тяжелой работой, с воспитанием детей помогали няньки и мамки. Но все же существование царской жены не назовешь легким или интересным.
У царицы были две основные обязанности. Первая – это деторождение, которому придавалось особое значение – ведь нужно же было обеспечить династию наследниками. Поэтому приветствовалось рождение крепких и здоровых мальчиков. Вторая же традиционная обязанность – это соблюдение традиционных обрядов, в первую очередь религиозных и вообще занятие богоугодной деятельностью. Практически все царицы имели собственный вышивальные мастерские, где изготавливались покровцы для церковной утвари, покрывала для мощей святых, плащаницы для церковных богослужений, вышивались облачения для священников и т.д. Вышитые самой царицей предметы были одним из самых почетных подарков для любого монастыря или же священнослужителя.
В общем, все было как в старинной немецкой поговорке – три «К» — Kinder, Küche, Kirche (дети, кухня, церковь). Разве что вместо кухни (готовили все-таки слуги) было вышивание… Не слишком разнообразно, не правда ли?
Конечно, были у царицы и «развлечения» — если их можно таковыми назвать – богомольные поездки по монастырям. Это была единственная возможность выехать хоть куда-либо.
В быту царице помогали ближние служанки – их число могло доходить до пятидесяти. При этом еще имелись и «верхние боярыни», приближенные к государыне, ее наперсницы. Каждодневным развлечением было слушание чтения церковных книг, пение религиозных песнопений. Также в палате царицы могли жить «шутихи», «карлицы» — для увеселения.
Еще одна функция русских цариц – заступничество. Порой опальные бояре и провинившиеся дворяне направляли официальные послания супругам государей с просьбой о помиловании. Однако возможность послать челобитье самой государыне представлялась далеко не каждому.
Интересно, что спали супруги в разных комнатах – традиция спать вместе считалась свойственной лишь «низкородным» и бедным людям. Днем государь занимался делами, а вечер обычно проводил в кругу семьи. Если же он желал провести время с женой наедине, то приглашал ее в особые покои.
Что касается интимной темы – исполнения супружеского долга, то здесь можно не сомневаться – особого разнообразия не существовало. Чрезмерная похоть всегда осуждалась религией, а потому плотские развлечения практиковались лишь для продолжения рода и только в традиционной позе. Разнообразие интимной жизни порицалось как стремление ко греху и разврату.
Запреты
Жизнь русских цариц состояла из множества запретов. Самый главный и наиболее странный – запрет показывать свое лицо. Скорее всего такая традиция пошла от татаро-монголов. Кроме того, данный запрет родился и из распространенного в те времена суеверия – считалось, что, если царица будет демонстрировать себя кому попало, ее и ее детей могут сглазить. А плодовитость и здоровье детей, как мы помним, главная задача царицы. Поэтому ее и оберегали от сторонних глаз.
Молились супруги государей в особой отведенной для этого домовой церкви – для совершения службы к ним приглашались священники. Могла царица прийти и на молебствие в собор, но тогда она стояла в специально отведенном для нее месте, за легкой занавеской. Если же на кремлевском дворе проводилось какое-либо интересное действо (например, традиционный выезд патриарха в Вербное воскресенье), супруга царя могла наблюдать за происходящим из окон своей палаты.
При всех выездах и выходах на улицу царицу непременно закрывали от посторонних взоров шедшие рядом слуги. По городу и на богомолье она ездила в закрытой карете, запрещалось даже открывать окна. Да и вообще поездки в гости были под запретом – при необходимости нужных царице людей или же ее родственников просто приглашали в ее покои, сама она ни к кому не ездила.
Даже осмотр лекарем не предполагал того, что лицо царицы кто-либо увидит. Зачастую при приглашении доктора супруга государя находилась за ширмой и оттуда вещала о своих недомоганиях, а ближние боярыни при необходимости разъясняли все лекарю. Щупали пульс в полной темноте, а запястье предварительно обертывали тонкой тканью – чтобы рука постороннего мужчины не коснулась царицы.
Как правило, царицы вовсе не участвовали в государственных делах, не сидели вместе с мужьями на приемах, не участвовали в собраниях Боярской Думы. Но иногда бывали и исключения. Достаточно прогрессивной для своего времени была царица Ирина Годунова, жена сына Ивана Грозного Федора Иоанновича. Сохранились сведения о том, что она лично принимала дары от иностранных послов и даже вела с ними беседу. Также имеются упоминания о том, что Ирина часто присутствовала на собраниях Боярской Думы. Она наравне с мужем принимала иерусалимского патриарха Иеремию, вручала ему ценные подарки и приложила со своей стороны немалые усилия к учреждению на Руси патриаршества. Вела личную переписку с королевой английской Елизаветой I, которая называла Годунову «любезнейшей кровной сестрой».
Однако Ирина все же не осмеливалась нарушать традиции. На венчание на царство своего супруга она смотрела из окна своей палаты – при этом окно было распахнуто, и народ мог лицезреть свою царицу.
«Свободомыслием» отличалась и вторая жена царя Алексея Михайловича – Наталья Нарышкина. Она вполне могла при поездке по городу растворить окно своей кареты, чем немало шокировала жителей столицы. Прогрессивная молодая жена даже побывала на первом в России театральном представлении – правда, наблюдала она за ним все же из особых покоев, из-за решетки. Таким же образом, из-за приотворенной потайной двери, она наблюдала и за приемом иностранных послов. Алексей Михайлович всегда шел навстречу супруге и организовывал все так, чтобы она могла видеть какие-то интересные ей события.
Считается также, что активно вмешивалась в политические дела супруга Бориса Годунова Мария Скуратова-Бельская. Современники писали о ней как о крайне честолюбивой и властолюбивой особе. Предполагали, что именно по ее наветам и по ее желанию Годунов проводил репрессивную политику среди бояр. Однако здесь супруга выступает скорее в роли «серого кардинала» — непосредственного участия в политической жизни Мария все же не принимала, и в собраниях Боярской Думы не участвовала.
Наведение порчи
Одним из самых страшных преступлений было наведение порчи на царя, царицу и их детей. Тогда верили, что злой умысел, произнесенные заклинания или же посыпание следа царицы пеплом может сказаться на здоровье царя и всей его семьи. Поэтому если вдруг случался какой-то донос на эту тему, всех сразу же призывали к ответу.
Точно так же строго взыскивалось с холопов, осмелившихся сказать «непотребное» слово о царе или царице. За брань и ругань в адрес царственных особ могли сослать и даже лишить жизни.
Такое внимание к теме «порчи» объясняется очень просто: в те времена медицина была еще на зачаточном уровне. Многие болезни лечились отварами или же кровопусканием. Естественно, далеко не каждый организм мог справиться с болезнью, поэтому люди умирали достаточно рано по нынешним меркам, прожив от 40 до 50 с небольшим лет. Высокой была и младенческая смертность была характерна как для крестьянской, так и для царской семьи. Велика была вероятность, что долгожданный сын и наследник внезапно заболеет и скончается в младенческом возрасте. Этого боялись больше всего… Поэтому искали возможность предотвратить страшный исход – и поскольку медицина не могла помочь, приходили к мистическому толкованию событий. Болезнь и смерть расценивалась как следствие порчи, «наговора», потому что в таком случае можно было надеяться на ее предотвращение – достаточно лишь вовремя разоблачить «заговор» колдуний и ведуний.
Можно заключить, что жизнь царицы в допетровские времена не отличалась разнообразием. Активное участие в политической жизни страны супруги правителей стали принимать лишь в XVIII веке. Тогда же окончательно ушел в прошлое обычай закрывать лицо. Однако и в петровскую эпоху находились женщины, предпочитавшие жить «по-старому». Это была, например, вдовствующая царица, жена брата Петра по отцу Федора Алексеевича Марфа Апраксина.
Первой русской царицей стала Анастасия Романовна Захарьина-Юрьева, а последней – Евдокия Лопухина, первая жена Петра I. После получения русскими правителями императорского статуса их жены стали именоваться императрицами. Наступило новое время, в котором взгляд на положение женщины в корне изменился.
