Начиная с XVII века, многочисленные колонны арестантов, закованных в железо, отправлялись из центральной России в суровые дали «за Уральский камень» .
Тысячи вёрст, долгими днями и ночами, и в дождь, и в зной, шли они пешком в холодную Сибирь по знаменитому «кандальному тракту» под конвоем «нарочных посыльщиков».
В случае «упуска» кого-нибудь из узников повинные конвоиры отправлялись «на кнуты», а потом сами ссылались на каторгу вместо сбежавших заключённых. Так что подкупы надсмотрщиков во время этапа были редки.
Чтобы беглые каторжники выделялись среди простого мирного люда, с петровских времён пересыльным клеймили лица, выбривали половину головы и вырывали ноздри. Последняя пытка не исключалась даже для женщин и продолжалась до указа царицы Елизаветы в 1754 году. Для мужчин-узников «урезание ноздрей» было обязательным до 1817 года, а клейма и бритьё голов практиковались ещё полвека.
На этапе группу арестантов, закованных в ножные кандалы и «ручные железы», соединяли одной цепью.
А особо опасных разбойников заключали «в колоды» или в железный ошейник. В таком виде они проходили за день от пятнадцати до тридцати вёрст, до костей растирая кожу на запястьях и щиколотках. Кормить пересыльных не предусматривалось, поэтому питаться они должны были за свой счёт. Но в основном почти все нищенствовали, и им разрешалось просить милостыню.
Учитывая невысокую плотность населения на Урале и в Сибири, путь в основном пролегал по обширным безлюдным территориям, и огромное количество каторжан на этапах умирало от голода и болезней. Случалось, до места назначения доходила лишь одна треть от первоначальной партии заключённых.
С 1824 года по распоряжению начальника Главного штаба Дибича для ссыльных были введены специальные «ручные укрепления» — длинные железные прутья. На «шнур Дибича», как в народе прозвали это приспособление, нанизывались по десять наручников с арестантами и в таком виде они передвигались днями и неделями до следующего этапного острога.
«Топочась около прута, наступая друг на друга, натирая затекавшие руки наручнями, железо которых невыносимо накалялось под лучами степного солнца и леденило зимою, причиняя раны и отморожения, ссыльные не были спускаемы с прута и на этапном пункте без крайней к тому нужды», — писал юрист и общественный деятель Анатолий Кони.
В первой половине XIX века тяжкое бремя заключённых в значительной мере облегчил Член Московского тюремного комитета и главный врач московских тюрем доктор Фёдор Гааз. Этому на редкость милосердному человеку удалось упросить министра внутренних дел отменить на этапе использование «шнура Дибича». Благодаря доктору даже для опасных рецидивистов прут заменили цепью, с которой они перемещались гораздо легче и свободней.
